sometimes, things happen to people
and they are not
equipped to deal with them

[indent] В Четвёртом, после войны, возводят монумент Финнику Одэйру.

[indent] Чудовищное, кричащее сооружение посреди заброшенных пирсов и старых рыбацких пристаней; уродливый трезубец тошнотворно-зелёного цвета, отмеченный кислотным дождём, инкрустированный жемчугом, тянущийся к небу на фоне бушующего моря. Внушительная доля федеральной субсидии, отведённой Четвёртому Дистрикту, будет выброшена на реставрацию и консервацию этой монструозности на протяжение первого десятилетия после революции, и никто не скажет ни слова против, потому что чувство жалкой благодарности будет громче голоса трезвой прагматичности. 

[indent] Рыболовные сети здесь всё чаще будут полны смердящей рыбы, что-то мертвящее в воде, и большинство добытых здесь устриц будут тухлыми.
Первое десятилетие после войны окажется тяжелым, тяжелее, чем они предполагали, чем они надеялись. Дожди будут омывать промышленные Дистрикты, штормы откачают загрязнённую воду нового, только-только встающего с колен Панэма далеко в океан, а затем обрушатся на побережья двадцатиметровыми волнами, кульминируя в виде наводнений и оползней.
Старики будут перешёптываться, твердить, что это всё слишком похоже на времена до Тёмных Дней, что теперь даже хуже, но их не будут слушать, потому что десятилетие после войны будет принадлежать молодым.

[indent] Это будут тяжёлые времена, и новое правительство попытается построить что-то надёжное и стабильное, Четвертый Дистрикт поставит памятник Финнику, и они пообещают перемены, но в конечном итоге снова будет введена талонная система, и сухие пайки станут всё меньше и меньше, и рационирование всё суровее и строже.

[indent]  [indent]  [indent]  [indent] "Быть Голодным - Значит Быть Лояльным"
будет высечено на вывесках над каждой лавкой полупустых рынков, и в Четвертом будут ловить мертвую, гниющую рыбу, и Китнисс посетит монумент Финника лишь раз, и она никогда не забудет бушующего моря, и улыбающуюся Энни, вторящую ей,
"Они хотели статую, но я сказала, что трезубца достаточно. Я отдала им трезубец, чтобы оставить себе Финника."

[indent] Но мы забегаем вперед.

~~~

[indent] Когда-то в Двенадцатом, в Двенадцатом, которого больше нет, в Двенадцатом, в котором её сестра была жива, Хэймитч сказал ей, сквозь пьяную дымку очередного запоя, "Если делаешь выбор, то придерживайся его до победного конца".
(Oна уже тогда знала, что до конца жизни будет метаться между тем, что у неё есть, и тем, что могло бы быть.)

[indent] Есть - Пита.
[indent] Мог бы быть -  ...

[indent] Она предпочитает не вспоминать его имени, не думать о нём даже в одиночестве до боли знакомых деревьев, не пускать его в уединение собственных мыслей.

[indent] Китнисс не может думать о нём и не думать, Прим.

(После первых Игр, Прим спросила, "Это больно? Гореть. Твоё платье..."
Китнисс засмеялась, обняла её, и сказала, "Ни капельки, Утёнок."
Она сказала, "Это совсем не больно."

Китнисс всегда уходит из дома до того, как Пита просыпается.
Она не хочет видеть, как он разжигает огонь в печи.)

[indent] Она примиряется со сделанным ею выбором, привыкает к Пите, как маленькие дети привыкают к первым питомцам - постепенно, медленно, а затем сразу и целиком. 
Его присутствие становится всепоглощающей частью существования, его запахом наполняется весь воздух, его топотом - всё бытие.
Да, познание Питы для неё начинается со звуков: она учится определять кто на другом конце провода по громкости его голоса (если он говорит шёпотом, то он говорит с Джоанной, если мягко и с улыбкой в голосе - с Энни, если больше молчит - с Плутархом или Битти; больше им никто не звонит), определять его настроение по тому, как громко он открывает и закрывает холодильник (или печь, или входную дверь, или кухонный шкафчик, где он хранит стручковую ваниль), определять градус его боли или растерянности по тому, как он произносит её имя (но не Кискисс, никогда никогда н и к о г д а Кискисс, и может за этом она любит его больше всего. может быть любовь есть ничто иное, чем благодарность.)

~~~

(Энни звонит, говорит, "Приезжай."
Она говорит, "Я не хочу быть одна с ними."
Она говорит, "Плутарх обещал, что всё будет хорошо."
Она говорит, " Пожалуйста," и она говорит, "Финник," и Китнисс никогда не умела никому отказывать.
Китнисс говорит, "Конечно, Энни."
И, потому что хорошие люди не выигрывают игр, "Не говори ничего Пите.")

[indent] Китнисс Эвердин приезжает в Дистрикт Четыре одна.
Пита знает, что она едет в Четыре, но ничего более.
Китнисс не виделась с матерью п я т ь  л е т. Для Питы это оказывается достаточно веской причиной остаться дома; он не умеет общаться со своей семьёй, что уж говорить о её.

[indent] Время - странный концепт.
Пять лет - это очень долго и совсем недолго.
Она была готова к встрече с ним, и в то же время - совсем нет.
Китнисс пытается вспомнить громкий топот шагов, оставленных ею дома, но Гейл смотрит на неё и...
(она думает, Он так сильно изменился. она думает, Изменилась ли я?
она не думает, Пита,
она не думает, Прим
и этого она никогда себе не простит.)

[indent] В глубине души, она всегда знала, что никто и никогда не сможет заменить ей его. Их связывало слишком много прожитого: слишком много усилий было потрачено на познание Гейла, слишком много часов, проведённых скорчившимися в кустах, слишком много отчаяния, слишком много голода. Она всё ещё считает чудом то, что они пережили своё детство и выжили.
Она всё ещё считает чудом то, что они выжили.
(она думает, Но какой ценой?
она впервые думает, Прим.)

[indent] Расстояние между ними резко сокращается, и каламбур бессвязных звуков застревает в горле.
Бессвязная мешанина слов, прижатых к ее зубам, балансирует на языке, наполняет всё пространство рта (скорбьвойнавыживаниелюбовь), зависает на кончике и... остаётся несказанной.
Она отводит заблудившуюся прядь волос с глаз, пытается вспомнить, каково это - целовать Гейла Хоторна, но не может. Вместо этого она чувствует маленькую ручку Прим в своей, чувствует Прим прижимающуюся к ней во сне, а затем Прим поглощённую огнём.

(Они держат друг друга на расстоянии вытянутой руки, и ей требуется секунда-другая, чтобы понять почему. Отныне и навсегда между ними будет пропасть величиной с Прим, и Китнисс кажется, что ни один из них никогда не сможет её преодолеть.
Она уже сейчас уверена, что Гейл станет ещё одним в длинной череде тех, кого забрала у неё война.)

[indent] Она хочет сказать, "Я почему-то надеялась, что тебя здесь не будет".

[indent] Она говорит,
[indent] - Привет.